Зловонные озера и поля нечистот: с высоты следим за большим ремонтом городской канализации

Просто представьте на минутку, что весь Екатеринбург остался без канализации. Не без воды или света, а банально без централизованной системы откачивания нечистот из отхожих мест. Я сам об этом никогда не задумывался. Но вообще-то это настоящий апокалипсис.

И от конца света по такому вот зловонному сценарию город спасают 70 гектаров очистных сооружений, построенных еще в семидесятые годы прошлого века. «Уровень изношенности зданий и оборудования у нас — порядка 70%», — говорит заместитель начальника Южной аэрационной станции Евгений Лузгин. Причем говорит с гордостью. Потому что два года назад всё было еще хуже, и износ оценивали в 80%. А кое-где и во все 100%. «Было такое, что мы выкапывали трубу, а ее, трубы, там и нет вовсе — сгнила целиком», — добавляет наш проводник.

Такими вот простыми штрихами на «Водоканале» объясняют, зачем МУП собирается ввалить миллиарды рублей в реконструкцию режимного канализационного объекта. В марте прошлого года они объявляли, что постараются выбить деньги из федерального бюджета. Но теперь поняли, что справляться придется своими силами, разбили проект реконструкции на 10 этапов и будут его реализовывать аж до 2024 года.

В итоге всё, что есть у станции, должны разобрать или снести. И построить на том же месте абсолютно новый объект, работающий по абсолютно другой технологии.

А пока, привыкнув понемногу к специфическим запахам, осматриваем то, с чем сотрудники Южной аэрационной станции работают сейчас.

Начнем с обещанного полета на роботе-квадрокоптере. Оцените масштабы:

Оценили? Тогда пойдемте, разглядим всё поближе.

Первым делом канализационные воды города попадают сюда — в цех механической очистки стоков, где из нечистот при помощи специальных решеток удаляют крупный мусор: бумагу, подгузники или, например, ювелирные украшения.

Еще прошлой весной мне было очень тяжело перебороть себя, чтобы подойти к этому цеху ближе чем на 10 метров. Глаза резало в буквальном смысле этого слова. А виноваты в жуткой концентрации ядовитых запахов — решетки того же года выпуска, что и вся станция — 1976-го.

Не дожидаясь большой реконструкции, решетки уже сменили. Одну старую оставили. Она не работает, но и не мешает. Так и стоит ржавым напоминанием об адских условиях труда. «У нас ведь здесь женщины в основном работают. Так они очень довольны. Говорят, мужья перестали их из дома выгонять из-за запаха, который раньше не вывести было никак», — рассказывает Евгений Лузгин.

Фиалками внутри цеха, конечно, не пахнет. Но мы внутри цеха! И еще не упали в обморок.

Дальше по вот этим каналам вода течет в резервуары-отстойники. По пути избавляется от песка. И этот песок за долгие годы эксплуатации ошкурил стенки каналов, как наждачка — в буквальном смысле до дыр.

Рассыпавшиеся бетонные стены восстановили и защитили от разрушения слоем гидроизоляции, рассказывает наш гид Евгений.

Поток доходит до двенадцати резервуаров-отстойников глубиной в четыре метра каждый. Выпадающий на дно осадок собирают мощные насосы. А специальный «карман» наверху забирает жировую пленку.

И тут проблемы всё те же — рассыпающийся от старости бетон.

Отстойники тоже ремонтируют, не дожидаясь глобальной перестройки. Ждать потому что уже нельзя. «Стены прямо внутрь падали», — не скрывает замначальника станции и показывает ошметки бетона, лежащие горами на дне.

Очищенную от ила и жира воду перенаправляют в аэротенки. В этих бурлящих резервуарах органические нечистоты пожирают специально выращенные для этого микроорганизмы… Ну и чайки тут тоже кормятся. Их никто не звал. Они сами прилетели и обжились.

«Вот видите, как сильно воздух местами из воды вырывается? Это значит, что в этих местах мы подаем кислород зря: он просто уходит, не успевая напитать микроорганизмы», — комментирует Евгений.

Без воздуха пожиратели нечистот погибнут. А старая система доставки кислорода в аэротенки местами сильно поистрепалась и не справляется со своими задачами.

И этот участок тоже меняют: устанавливают новые пластиковые трубы для подачи воздуха и легкие мембраны из полимера, которые будут распылять кислород через множество крохотных отверстий.

А это воздуходувная насосная станция, которая и подает кислород голодным микроорганизмам. Со своей работой она, в принципе, справляется, но ее все равно снесут. Вместо одной станции построят три — поменьше. За счет этого втрое сократят потребление электричества.

Но вернемся к маршруту канализационной воды. Следующий ее пункт — вторичные отстойники. Они очень похожи на первичные: с той лишь разницей, что здесь извлекают только ил, а жир с поверхности уже не снимают. И проблемы аналогичны: раскрошенный бетон и ржавеющая арматура. Изношенные отстойники уже не справляются и отправляют в реку ил, заболачивая ее и сужая русло.

Но здесь же стоит эталонный отстойник. «Вот такие хотим на всей станции», — заявляет Евгений. Острые гребешки на краях обновленного резервуара позволяют равномерно переливать воду, освобождая ее от докучливого ила.

А автоматическая система очистки сама, без помощи человека, избавляет кромку резервуара от наледи, которая зимой парализует работу системы и заставляет местных рабочих вручную толкать тяжелый механизм.

До того как влиться в реку, вода должна еще пройти через хлораторную. Это особо опасный режимный объект, попасть на который не смогли даже мы. Работает он по устаревшей и крайне вредной для своих же сотрудников технологии. Потому в процессе большой и долгой модернизации его тоже снесут. И заменят едкий хлор на мощные ультрафиолетовые лампы.

Надо сказать, в заполненное ядовитым хлором помещение мы и сами-то не особо рвались. Вместо этого идем туда, где извлеченный из отстойников осадок обезвоживают, чтобы увезти его на полигон.

В этом цеху когда-то работал 101 человек. У конвейерной ленты были установлены громоздкие барабаны. И каждый из них обслуживала работница, которая вручную (!) сбрасывала обезвоженное сами знаете что из барабана на ленту. «Сами знаете что» специалисты называют кеком — есть такой отраслевой термин.

Сейчас здесь трудятся всего 20 человек. Машины, по сути, все делают сами. За ними надо только приглядывать.

Кек по ленте уходит за пределы здания, где его забирают грузовики, чтобы увезти на полигон.

Годами излишки этого «сырья» складировали на огромных полях прямо за цехом (каждое из них сопоставимо по площади с футбольным газоном Центрального стадиона). Тут обезвоженные фекалии разлагались под открытым небом, раздражая слизистую носов жителей окрестных домов.

Сейчас поля понемногу расчищают и вывозят — чтобы победить специфические ароматы, разносимые ветром со станции по всей округе.

Пока работники станции занимаются восстановительным ремонтом, их руководители согласовывают план капитальной перестройки объекта. По их задумке, вывозить со станции кек не будут вообще. Из него станут делать почву, пригодную для выращивания непищевых культур.

А газ, который выделяют городские нечистоты, собираются конвертировать в тепловую энергию. Извлекая из потоков фекалий метан, станция, по плану, сможет его сжигать и сама себя обеспечивать горячей водой.

К слову, что-то похожее тут уже пытались сделать.

О былых планах по добыче метана напоминают вот эти огромные сооружения. Внутри, за толстенными слоями армированного бетона и кирпича содержимое городской канализации должно было обогреваться горячим паром и отстаиваться, выделяя полезный газ. Но план не сработал. Котельная Уралхиммаша не смогла поставить на объект тот самый пар. И кирпичные сооружения так и торчат без надобности: сносить их не собираются, потому что разобрать столь массивные и прочные постройки — это дорого и сложно.

Сумеют ли руководители МУПа сделать задуманное в этот раз — посмотрим. Но ждать придется долго. На 10 лет планы растянулись потому, что новая станция стоит от 8 до 10 млрд рублей. Прошлой весной технический директор «Водоканала» рассказывал мне, что взять эти деньги унитарное предприятие надеется из объемных государственных фондов и целевых программ. Но как поясняет сейчас его заместитель, на федеральном уровне решили уйти от бюджетного финансирования подобных проектов. В итоге на Южную аэрационную станцию МУП будет тратить свои деньги, но на некоторую помощь из казны все же рассчитывает.

Евгений Буженинов, заместитель технического директора МУП «Водоканал»:

— По федеральной программе «Развитие водохозяйственного комплекса РФ» «Водоканал» в 2012–13 годах получил 185 млн рублей. Деньги мы направили на погашение процентов по кредитам, взятым в рамках реализации инвестиционной программы. Разумеется, если будут новые федеральные целевые программы, которые предполагают финансовые вложения в развитие предприятий ЖКХ, «Водоканал» Екатеринбурга примет участие в конкурсном отборе. Но планировать эти возможности как стабильный источник дохода не стоит. Кроме того, есть областная программа Министерства ЖКХ, в рамках которой мы получали две субсидии: в 2012 году — 71 млн рублей, в 2013 — около 15 млн. Средства были распределены для погашения тел кредитов и для строительства и модернизации объектов сетевого хозяйства. Плюс к этому действует муниципальная программа по развитию ЖКХ, в рамках которой «Водоканал» получает возможность модернизировать и реконструировать насосные станции.

А пока «Водоканал» согласовывает планы, выкраивает бюджеты и понемногу ремонтирует Южную аэрационную станцию, давайте просто посмотрим с высоты на ее противоположность — Северную станцию, которую уже отстроили заново. Конечно, она в разы меньше. И технология там несколько другая, нежели та, что планируют отладить на Южной. Но просто для контраста: