Экологическая война в Дегтярске: «депрессивный город» против «ядовитого завода»

Площадка будущего завода по производству триоксида сурьмы в Дегтярске — это всего лишь небольшой кусок земли, огороженный прерывающимся в нескольких местах бетонным забором. По кромке участка шагает заместитель директора «Национальной сурьмяной компании» Владимир Лаптев. Делится планами будущего строительства, в то время как за его спиной по заводским землям вальяжно прогуливаются коровы и козы местного фермера, владения которого примыкают к промзоне.

«Заводишко будем строить мало-мальский. Здесь у нас будет заводоуправление. Там — парковка. Рядом — КПП. Через него заезжаем — и вот тут, в середине участка, будет маленький цех — 70 на 70 метров. Дальше — галерейка небольшая, цех подготовки шихты, ремонтно-механические мастерские, административно-бытовой корпус», — рассказывает г-н Лаптев, но вдруг осекается на полуслове: «Вы меня фотографируете, что ли? Ну вы даете!» — говорит он и застегивает две верхние пуговки рубашки, пряча золотой крест.

Владимир Лаптев — персонаж весьма колоритный. Суровый мужчина армейской выправки, закрепляющий свои громогласные заявления специфической жестикуляцией. К примеру, пару раз, когда он говорит о выполненных «указаниях сверху» — бьет невидимыми палочками по невидимому барабану и поднимает правую руку в пионерском салюте. Такую пантомиму он исполняет, например, рассказывая о проложенных к Дегтярску коммуникациях.

Теперь к началу строительства все готово, утверждают в компании. Завезти на площадку технику собираются уже в этом году. Но местные жители, восставшие против промышленников, обещают сделать все, чтобы сурьмяный цех здесь не вырос никогда.

«Инициативная группа» дегтярцев уже пожаловалась во все инстанции, в которые только можно было пожаловаться: в Прокуратуру, в Роспотребнадзор, в областное правительство… и теперь дошла до приемной президента Путина. «Специально ездили в Москву, чтобы передать наше обращение», — рассказывает одна из активных участниц сопротивления Ольга Хисамова.

Как рассказывают руководители будущего завода, в Дегтярск «Национальную сурьмяную компанию» фактически пригласило региональное правительство. Еще в 2012 году к местным чиновникам коммерсанты пришли с планом строительства уникального для России предприятия.

До сих пор подобных цехов во всей стране нет. Сурьму добывают в Якутии. Но готовый дорогостоящий порошок — тот самый триоксид сурьмы, который используют при производстве разных полезных вещей (от аккумуляторов и огнеупорной краски до медицинских препаратов и продукции оборонной промышленности), в РФ завозят из-за рубежа — преимущественно из Китая. И владельцы сурьмяных карьеров придумали цикл замкнуть — везти сырье в Свердловскую область в контейнерах, здесь его перерабатывать и продавать потребителям по всей стране, полностью закрывая одним предприятием весь внутренний спрос.

Импортозамещающий план в региональном правительстве одобрили и предложили его авторам несколько площадок под строительство. Промышленники выбрали Дегтярск и начали понемногу готовить землю к началу работ — с позволения прежнего главы городского округа Валерия Трифонова. И тут местные восстали: городских чиновников они третировали пикетами и митингами, а областных и федеральных закидали десятками страниц заявлений и жалоб с требованием остановить возведение экологически опасного предприятия.

Заявлениям представителей компании о том, что завод строят «на базе новейших немецких технологий», и о том, что он ни за что не ухудшит экологическую обстановку в районе, местные не верят. Сурьмяный цех отравит землю и воздух, уверены они, его яд попадет в грунтовые воды, оттуда — в подземные речушки, а дальше — в Волчихинское водохранилище, откуда, в частности, забирает питьевую воду Екатеринбург.

Ольга Хисамова:

— Я вам как экономист говорю: при стоимости проекта в 1 млрд рублей и средней прибыли в 20% этот завод будет окупать себя лет 20 (по расчетам самой компании, благодаря высокому спросу на дорогой триоксид сурьмы предприятие может окупиться уже через 1,5 года, — прим. ред.). Кто из российских бизнесменов готов столько ждать? Никто! Прибыль нужна через 5–7 лет. Это очевидно. И для того чтобы ее получить, они будут на всем экономить: на материалах, на оборудовании, на системе экологического мониторинга, даже на спецодежде для рабочих. Это стандартная ситуация. Мы с ней уже сталкивались. У нас есть СУМЗ. Установили там дорогостоящее фильтровальное оборудование. Очень гордились этим. Но вся земля там в радиусе трех километров выжжена, отравлена.

Непрофессиональное сравнение с СУМЗом промышленников откровенно забавляет. Во-первых, СУМЗ плавит медь, а не сурьму, а во-вторых, объемы двух предприятий даже сопоставлять как-то странно, рассказывает г-н Лаптев.

Владимир Лаптев:

— Ну смешно! Среднеуральский медеплавильный завод, гигант металлургии ежегодно перерабатывает 1,5 миллиона тонн концентрата. Мы — всего 10 тыс. тонн. Это во-первых. Во-вторых, в нашем цеху будет организован замкнутый цикл водооборота. Это значит, что ни капли воды с завода никуда не уйдет, разве что канализация из душевых и туалетов. Зная сложную экологическую ситуацию в Дегтярске, мы попросили наших немецких партнеров — поставщиков оборудования разработать такие системы экологической безопасности, что сейчас мы по всем нормативам ниже тех предельно-допустимых значений, которые предусмотрены российским законодательством. Такие же, как наше, предприятия в Европе ставят прямо посреди жилых кварталов. И никто не переживает. А тут развели панику. Для паникующих сообщаю: по периметру завода установим автоматические анализаторы воздуха. Информация с них будет поступать напрямую в контролирующие органы. И чуть что — нас тут же закроют. Так что не переживайте и не пугайте людей!

Бунтующие дегтярцы надеялись, что конфликт разрешится в их пользу вместе со сменой главы городского округа. В 2012 году местные выборы выиграл оппозиционный кандидат — эсер Игорь Бусахин. Но и он встал на сторону «Национальной сурьмяной компании».

Дегтярск в «Национальной сурьмяной компании» называют «депрессивной территорией» и объясняют логику главы дырами в бюджете.

Владимир Лаптев:

— Конечно, он по копеечке пытается привлечь как можно больше денег. Бюджет-то дотационный. Сам не зарабатывает. А мы, помимо нормального электричества и газа, дадим Дегтярску рабочие места и налоги.

Об особенностях городского бюджета г-н Лаптев рассуждает уже в офисе компании — в небольшом помещении на первом этаже жилой пятиэтажки. Как бы в подтверждение его слов о «депрессивной территории» под окнами офиса в разгар рабочего дня праздно прогуливаются нетрезвые дегтярцы с бутылками пива в руках.

Напротив нас, чуть в стороне сидит генеральный директор будущего сурьмяного цеха, бывший главный инженер Среднеуральского медеплавильного завода Александр Лапин. В разговор он вмешивается только после того, как мы упоминаем о собственниках компании.

Дегтярский завод принадлежит организации с пропиской в Москве, а она, в свою очередь — юрлицу, зарегистрированному в офшорной зоне. И прибыль предприятия, по этой логике, будет утекать из страны — на Кипр. Но к разговору о наполнении местного бюджета такая структура собственности не имеет никакого отношения, утверждает Александр Лапин.

За обещанные налоги, которые, по словам восставших дегтярцев, бюджету не сильно помогут, город лишится возможности развиваться как экологически чистая зона для строительства загородных домов, парирует Ольга Хисамова. И вместо того чтобы затаскивать в Дегтярск пришлых промышленников, чиновникам, по ее мнению, стоило бы поддержать местный экологически безопасный бизнес.

Ольга Хисамова:

— На землю, которую отдали заводу, к примеру, претендовал фермер. Если бы участок отдали ему, он бы нарастил поголовье скота, обеспечивал бы молоком все близлежащие города и создал бы даже больше рабочих мест, чем эти товарищи. Почему ему не помогли? Потому что коррупция.

По словам г-жи Хисамовой, Дегтярск становится любимым местом екатеринбуржцев для дачного строительства. Они выкупают покосившиеся деревянные домики, возводят на их месте коттеджи, обеспечивая работой 16 местных лесопилок, небольшой мебельный заводик и, например, ритейлеров, открывших в городе несколько продуктовых магазинов. Если завод достроят, считает она, дачники уедут. А обещанные рабочие места в сурьмяном цехе ситуацию не спасут. Потому что местные тут работать все равно не будут, добавляет еще один лидер восстания — Федор Хисамов.

Слова оппонентов о том, что никто на новом «ядовитом» предприятии работать не станет, заводчане опровергают, демонстрируя толстую папку с резюме от соискателей должностей в сурьмяном цехе.

Беспокойство «инициативных граждан» за экологию родного города глава Дегтярска объясняет экономическим конфликтом. По его мнению, «общественники» защищают земельные участки, розданные прежней администрацией, а поднятый вокруг строительства сурьмяного цеха шум глава считает политической провокацией против себя лично.

Игорь Бусахин:

— Дело в том, что предприимчивые граждане набрали в свое время участков и ждут теперь, когда до Дегтярска проложат мифическую прямую дорогу от Екатеринбурга. Они надеются, что тогда их земли подорожают и их можно будет с выгодой продать. Вот и всё. Не стану называть фамилии, потому что в официальных документах их все равно нет. Но за протестующими стоят именно те, кто хочет сохранить за собой муниципальные земли.

Заняв пост главы, Игорь Бусахин развернул кампанию по возвращению земель в собственность города, объясняет он сам. По поручению мэра чиновники отнимают участки у тех, кто взял их в аренду, но никак не использовал (очевидно, ожидая бума дачного строительства, чтобы с выгодой переуступить права пользования).

Дачников из Екатеринбурга, к примеру, ждут гектары земли, расположенные буквально через дорогу от будущего завода, о чем красноречиво свидетельствуют объявления о продаже участков.

Забрав земли у неэффективных арендаторов, глава надеется через процедуру открытых торгов передать их тем, «кто действительно будет что-то строить». В производстве сейчас находятся больше 60 таких дел.

Тезис о том, что будущий завод вместе с новым главой городского округа вторгся на чужую территорию и угрожает интересам местных ленд-девелоперов, в «Сурьмяной компании» предпочитают не комментировать. Вместо этого Владимир Лаптев просто демонстрирует ровные порезы на зимних шинах, сложенных столбиком прямо в офисе.

«Ну вот. Смотрите, — комментирует г-н Лаптев, — Хорошая резина. Всего сезон на ней отъездили. Восстановлению теперь не подлежит — по пять-шесть порезов на каждом колесе. Прямо здесь, на парковке у офиса, потыкали ножом. А потом еще и задницу машине разбили в хлам». Уничтожение личных автомобилей недругов в Дегтярске, к слову, применяют не впервые. Во время предвыборной кампании здесь сожгли «Лексус» одного из кандидатов в главы муниципалитета. Пострадавший, кстати, тогда объявил своим обидчиком именно Федора Хисамова.

Но лидеры восстания себя эксплуатантами муниципальной земли не признают. Федор Хисамов подтверждает лишь, что участок под местным магазином «Монетка» (стоит на центральной улице города — прямо рядышком со зданием горадминистрации) действительно принадлежит ему, но не более.

Федор Хисамов:

— Это они специально рассказывают, чтобы заболтать проблему, направить гнев горожан на нас. Но этот принцип — разделяй и властвуй — уже не действует. Люди-то знают, кому на самом деле раздали землю, и еще больше злятся, потому что участки переписаны на чиновников из Екатеринбурга.

Представители екатеринбургской власти, к слову, тоже успели принять участие в дегтярском экологическом конфликте. ЕМУП «Водоканал» составило официальную бумагу, в которой заявило: сурьмяный завод строить и запускать ни в коем случае нельзя, потому что он может отравить источник питьевой воды. Но это, конечно, напрямую не доказывает земельные интересы представителей екатеринбургской мэрии в Дегтярске. Просто занимательное совпадение.

И без заключений от мэрии Екатеринбурга обе стороны конфликта уже собрали громадные стопки всевозможных ответов, резолюций, сертификатов и выписок. В офисе «Национальной сурьмяной компании» документы хранятся в буквальном смысле коробками.

Самые ценные для завода бумаги, конечно же, прячут в сейфе, но так как весь ворох накопленных документов туда физически не вмещается, остальное складируют прямо у окна.

У активистов документов не меньше (а может, даже больше). Разница лишь в том, что все бумаги компании подтверждают легитимность строительства, а официальные заключения активистов ее опровергают. Разбираться в том, чьи стопки ценнее и весомее, будет арбитражный суд. Иск подали Хисамовы и уже приготовились оспаривать решение судьи («Потому что здесь суд коррумпирован региональной властью, и мы будем добиваться справедливого вердикта в вышестоящих инстанциях»).

Дожидаться окончания судебного разбирательства промышленники не намерены. «Мы просто выйдем на площадку и будем строить. Чтобы снять все опасения, нам надо запустить предприятие и начать работать» — спокойно заявляет Александр Лапин. И построят, и запустят. Мы в этом уверены. Но в процессе дегтярские «экологи» будут мешать им всеми возможными способами. Ольга Хисамова уже сейчас угрожает: «Пусть только попробуют! Люди не позволят. Под технику лягут, если понадобится».

«Общественники» идут ва-банк. Потому что выхода у них другого нет. Раздутый их стараниями информационный шум вокруг «ядовитого завода» уже отпугнул потенциальных покупателей земли в городском округе. И все что осталось бунтовщикам — не допустить, чтобы предприятие начало работать. Пусть на поверку оно окажется совершенно безопасным, чистым европейским заводиком, переубедить людей, уже запуганных мрачными историями об отравленной воде и едком дыме, будет почти невозможно.