«Серый туман и дождь. Светает. Шесть утра». Вот и премьера нового фильма Джима Джармуша. Актер Адам Драйвер, который играет шофера (драйвера, и наверняка это такая режиссерская шутка), просыпается. Вот он смотрит на часы, ест хлопья, одевается и идет в гараж, на работу. Каждое утро перед рейсом он записывает в блокнот несколько строк, каждый вечер перед сном выпивает в баре кружку пива.
«Он скуп на слова, как Де Ниро». И некоторое время действительно кажется, что это какая-то цитата из «Таксиста»: тоже молодой водитель, тоже бывший морской пехотинец, тоже вроде бы после Вьетнама, тоже делает записи и так же все поначалу меланхолично. Медитативно. Но нет. Все дело происходит не в нью-йоркском Гарлеме, а в тихом провинциальном городке Патерсон. Героя тоже зовут Патерсон. У него нет никакой бессонницы и он не одинок.
«У него есть жена. И она мила». Экзотическая красотка Голшифте Фарахани. Она знает все гораздо лучше, чем он. Но в остальном они счастливые супруги, несмотря на то, что он все время молчит, а она тараторит без умолку. У них все хорошо. Буднично. Рутинно. «Неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня». Только никакой западни нет.
Из всех «горизонтальных» фильмов Джима Джармуша этот — самый горизонтальный. «Горизонтальные люди в одной плоскости». Они не погружаются в темные глубины своих характеров, они не карабкаются вверх по карьерным лестницам. В центре действия — мужчина и женщина, но между ними «нет ни печали, ни зла, ни горечи, ни обиды». Она каждый день начинает новое дело: пишет портрет собаки, расписывает черно-белым орнаментом стены или занавески, играет на гитаре, печет капкейки, но это не история американской бизнес-леди — на завтра у нее уже другие планы. Он пишет стихи, но это не рассказ о становлении поэта — он никому их не показывает.
Как и все герои старых кинофильмов Джармуша, Патерсон куда-то едет. Но он не пересекает страну в мистическом путешествии, не блуждает по экзотическим городам в экзистенциальном поиске. «Белый автобус с синей полосой» везет молодого водителя Патерсона по кругу. Круг описывает стрелка его часов. Картина поделена на семь равных частей. Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье.
Даже жанр, в котором сделан этот фильм, мне определить сложновато. Некоторые фильмы Джармуша можно отнести к драмам. Но тут нет никакой драмы. У Джармуша бывали и комедии. Но сейчас тут решительно не над чем смеяться. Кроме разве что миленькой собачки. Фильм убаюкивает. Спокойно, размеренно, как метроном. Значительную часть времени актеры на экране спят. Спят они и на афише. «И если тебе станет скучно, ты можешь покинуть зал и пойти на другую картину, если ты не устал».
Что-то подобное было у Тарковского, в самом начале «Жертвоприношения». «Если каждый день, в одно и то же время делать одно и то же дело — как ритуал: неколебимо, систематически, каждый день, точно в одно и то же время, — то мир изменится». И что-то происходит. На несколько минут в городе появляется поэт-японец (актер одного из ранних фильмов Джармуша), и совершенно ясно, что Патерсон всю жизнь ждал этой встречи. Они говорят друг другу несколько слов. Японец исчезает, а Патерсон со своим непроницаемым лицом аскета отправляется спать. Ему не нужно быть интересным собеседником, обаятельным болтуном-эксцентриком. Он вообще не собирается кому-то нравиться.
Как говорил Оскар Уайльд: «Из всех художников, которых я знавал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны. Великий поэт — подлинно великий — всегда оказывается самым прозаическим человеком. А второстепенные — обворожительны. Чем слабее их стихи, тем эффектнее наружность и манеры. Если человек выпустил сборник плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим. Он вносит в свою жизнь ту поэзию, которую не способен внести в свои стихи. А поэты другого рода изливают на бумаге поэзию, которую не имеют смелости внести в жизнь».
Текст: Павел Матяж. Фото: kinopoisk.ru
